Вопреки логике, Феанаро не был ошарашен известием о скором освобождении. Он слишком много времени провел в этих пустых серых залах, в которых не было даже определенной температуры воздуха, чтобы чему-то удивляться. Эта безжизненная атмосфера сумела пригасить даже бешеный Пламень Феанаро. Пригасить, но не потушить совсем. Поэтому князь нашел в себе силы слабо, но едко улыбнуться:
-А что, конец света уже наступил?
... ... ...
Воплощение оказалось еще тяжелее, чем смерть. Все каналы восприятия оказались забиты оглушающей чепухой: слепящий свет, невыносимо громкие голоса, веяние ветерка, резанувшее по коже, словно лезвие, тяжесть собственного тела, от которой он успел отвыкнуть. Князь стоял на холодном мраморе в кругу Валар, покачиваясь, щурясь на непривычный свет и моля Эру только о том, чтобы не упасть перед ними на колени. Выглядел он жутковато: смертельно бледный, с лихорадочно блестящими глазами и всклокоченными волосами. Леди валиер смотрели на него с нескрываемым сочувствием, однако на лице Намо было написано плохо скрываемое раздражение, а Король был хмурым и встревоженным. Очевидно, только очень серьезная причина могла вынудить их пойти такой шаг, как освобождение мятежного князя. Но сейчас ему было не до выяснения отношений с давними недругами. Убедившись только, что сыновья тоже начали воплощаться, князь покинул круг и быстро, насколько мог, пошел к дому, который некогда делил с женой. С улицы было заметно, что за домом следили и ухаживали,  но все равно он выглядел каким-то пустым. Жизнь ушла из него с уходом Огненного Духа и его сыновей, и одна Нерданэль не могла справиться с гнетущей тишиной этих стен. Князь почувствовал острый укол вины -он словно наяву увидел, как она бродит по безмолвным огромным комнатам и слушает эхо своих шагов, вспоминая те дни, когда дом был наполнен детским смехом и мужскими голосами. Как он мог оставить её здесь?! На ум пришел тот самый давний разговор прямо перед Исходом. Сколько глупостей они наговорили тогда друг другу! Теперь-то он ясно видел, что нужно было не слушать, а хватать и увозить с собой... Впрочем, здесь, в Валиноре, она жила спокойной жизнью без ужасов войны. Только было ли так правильнее?
Окончательно запутав себя такими размышлениями, князь все же заставил себя направиться к двери. Он внезапно понял, что боится встречи с женой, боится заглянуть ей в глаза. Этот страх и заставил его действовать.
Дверь тихонько скрипнула, отворяясь перед князем. Его взгляду предстал обширный холл, светлый и пустой. А посреди этой пустоты  и чистоты рыжим живым огнем полыхала Она. Она стояла спиной к нему, смахивая с зеркала несуществующую пыль.
-Рускэ...-он едва выдавил из себя это простое, родное имя. Горло отказывалось повиноваться. Феанаро пошатнулся, оперся рукой о дверной косяк. Только бы не потерять сознание, только не сейчас! Мир сжался до крохотной мысли, пропитанной ожиданием удара: сейчас она обернется, скользнет по нему холодным равнодушным взглядом и продолжит свое занятие...
Время замерло.

Он стоял и смотрел на нее, опираясь на дверной косяк, а она все не решалась обернуться, боясь, что наваждение развеется. И была в ее взгляде такая отчаянная, дикая надежда, что он понял: его ждали. Она ждала его все то время, пока его не было, поддерживала их дом в порядке, почти неосознанно надеясь, что когда-нибудь он снова наполнит это жилище своим живым огнем.
И вот он здесь. Не в силах больше выносить эту затянувшуюся немую сцену, он шагнул вперед и обнял её за талию, зарывшись лицом в пушистые, пахнущие полевыми цветами волосы. Этот летний, нежный аромат напомнил ему яркие луга Эндорэ. Жаль, что он не успел тогда побывать на юге... Жаль, что она не видела этой живой, изменчивой красоты...

Наконец, он решился поднять голову и взглянуть в глаза - не ей, её отражению в зеркале.
-Я вернулся.
То ли шелест, то ли шепот. Куда исчезла вся та бешеная энергия, что переполняла его раньше?
-Мы все вернулись. А ты не верила...-он смог улыбнуться. Это было больше похоже на судорогу на измученном лице. Они и правда вернулись - пройдя сквозь бесконечную войну, предательства, боль и смерть. А по мнению Феанора, воплощение было и того хуже. Они вернулись - но они ли? Даже от князя осталась разве что тень, и он сам не знал, вспыхнет ли когда-нибудь прежний огонь, или он навсегда остался в сером и тихом Мандосе.
Но сейчас нолдо просто стоял здесь, обнимал жену, молчал, смотрел на нее и понимал:
Я, кажется, влюбился.

Она повернулась в кольце его рук, и сияющий взгляд темно-серых глаз встретился с его серебряным, но тусклым. Он почувствовал, что она вспоминает прошлое, и сам погрузился в нахлынувшее воспоминание...

... ... ...

Когда к привычному грохоту кузницы примешался необычный звук, Феанаро поднял глаза от работы в поисках его источника. В дверном проёме стояла медно-рыжая девчонка и отчаянно жестикулировала, пытаясь привлечь внимание отца. Заметив, что молодой нолдо смотрит на нее, она мимоходом ему улыбнулась и юркнула внутрь кузницы, разыскивая Махтана. Феанаро уткнулся взглядом в работу. Он, гордый княжич и наследник трона нолдор, не мог признаться себе, что просто пялился на эту хорошенькую, похожую на лисичку девушку. Это был первый раз, когда он увидел Нерданэль Махтаниэль. Тогда он еще не знал, что пропал.

... ... ...

И вот эта девушка, лучшая из женщин, в его руках. В горле снова застрял комок вины - как он мог её здесь бросить, как?! Но сейчас было не время и не место выяснять, кто перед кем виноват больше. У них еще будет время на разговоры.
Наклонившись, он нежно-нежно, точно спрашивая разрешения, коснулся её губ, вдохнув сладко-мятный запах ее дыхания. Отпрянул, наслаждаясь моментами. Теперь некуда было спешить - они будут вместе навсегда и даже дольше.
..Не отпущу тебя, слышишь?
Он слегка нахмурился. Ему еще только предстояло сообщить любимой, что он вновь уходит ,что Валар не намереваются терпеть его на своей земле. Что ей вновь предстоит сделать тот же выбор, что и тогда. Тот же самый. В душу проник страх - нет, только не все снова...
Он решительно мотнул головой - к черту все, еще минута у них есть. Хотя бы минута.
-Я люблю тебя, Рускэ.
То ли осанвэ, то ли шепот на грани слышимости, даже губы почти не шевелятся. Просто комок чувств, переданный ей.

Просто стоять в обнимку и любоваться этими тонкими чертами, пушистыми рыжими волосами, наслаждаться ее объятиями и поцелуем... Но разве в Первом Доме когда-то все было так просто?
И вот этот момент наступил. Не мог не наступить, слишком хорошо знала князя его чуткая жена, чтобы не почувствовать этого секундного сбоя в Музыке. А раз вопрос прозвучал - на него необходимо ответить.
Она крепче прижалась к нему, не желая отпускать ни на миг. А князь, не смея смотреть вниз, чтобы не встретиться с ее глазами, ровно и как-то механически произнес, словно плохой актер, играющий в дурной пьесе:
-Я должен уйти, Рускэ. Сразу, как только смогу. Как можно быстрее. Таково условие моего освобождения. Не знаю насчет сыновей, наверняка им будет позволено остаться, но они все равно пойдут за мной.
Снова.
Слова повисли в воздухе, лицо Феанаро застыло в неживой равнодушной маске - только чтобы не кривились тонкие губы в почти детской гримасе обиды на Валар, которые не желают, чтобы он обрел выстраданное счастье. Чтобы не было на лице того страха, который бушевал в сердце.

- Вы уходите.
И тот взгляд, ищущий и не находящий того, что она хотела бы увидеть в его глазах. Там только огонь. Не вспоминать, не вспоминать тот невыносимый почти момент, когда они по живому рвали последние тонкие нити, которые еще связывали их. Страшные слова, которые он говорил ей... Не вспоминать!

Наконец, он решился опустить взгляд и посмотреть в ее глаза, пытаясь не видеть тех глаз из прошлого, пытаясь разглядеть за черными воспоминаниями реальность.